Воздушный стрелок - Страница 99

— Не скажу, Кирилла. Теперь, точно не скажу, — Громов напряженно наблюдавший за мной, вдруг облегченно улыбнулся и, убрав купол, окликнул Николая. — Коля, дуй на Трёхпрудный.

Знакомое здание государственной боевой школы, в которой я получил свой статус мастера эфира, ничуть не изменилось за прошедшее время. Разве что народу в нем стало заметно больше… если судить по той кутерьме, что творилась у входа.

— Хм. И зачем мы сюда приехали? — поинтересовался я.

— Чтобы обезопасить одного беспечного гранда эфира, и он не повторил судьбы отца и деда, — нахмурившись, высказался Громов-младший.

— А подробнее? — я поерзал на сиденье, всем своим видом демонстрируя, что не сдвинусь с места, пока не узнаю все детали…

— Эх… — Федор Георгиевич растрепал шевелюру и вздохнул. — Знаешь, со всей этой возней с Томилиными, мне пришлось изрядно закопаться в историю… Не такую дальнюю, не думай, я не собираюсь грузить тебя байками о подвигах предков. Собственно, я сам был свидетелем тех событий, но… тогда не видел всей картины. А тут вот, начал разбираться и… в общем, сложно там всё и некрасиво.

— Дядя Федор, а если без экивоков? — вздохнул я.

— Если без экивоков, то имеются у меня серьезные подозрения, что смерть твоих родителей и деда по матери была отнюдь не случайной, — резко ответил он. — И подтвердить эти подозрения, или опровергнуть их, могут только здесь.

— Так… Федор Георгиевич, я сейчас материться начну, — честно предупредил я.

— Понял. Тогда, так. Поступим следующим образом. Сейчас заходим в школу, я здороваюсь с парой старых знакомых, мы узнаем кое-какую информацию, после чего, возвращаемся в машину, где я подробно рассказываю тебе все свои умозаключения. Устраивает такой вариант?

— Ну, хоть так, — я вздохнул и выбрался из джипа следом за Громовым. Вот, накрутил-то, путаник.

К моему удивлению, переговорив с кем-то из своих знакомых, Федор Георгиевич потащил меня в школьную церковь. Точнее, к мемориалу у входа в нее. Дюжина черных каменных досок, на которых золотом выбиты имена учеников, погибших в разные годы… Знакомая традиция, чего уж там.

Палец Громова скользил по строкам, пока не замер напротив одной из фамилий: боярин Скуратов Н.С, генерал-майор Вооруженных сил России, погиб при исполнении служебного долга… дата. Ну, и чт… Что?! Как, при исполнении долга? В некрологе Военного вестника черным по белому ясно было сказано: "острая сердечная недостаточность"! Ну… и где правда? Или ее здесь вообще нет?!

— Сюда смотри, — тихонько толкнул меня в бок Громов, указывая на строчку ниже. — Это в газетах могут написать что угодно. А тут, ни один, даже самый прожженный безопасник врать не станет… Чревато.

Я опустил взгляд на указанную строку и уже даже не удивился: Скуратова Л.Н. капитан Вооруженных сил России, погибла при исполнении служебного долга… дата.

Совпадает… И что всё это могло бы значить? Предупреждение?

Я взглянул на серьезную физиономию Громова-младшего, с явным ожиданием смотрящего на меня, но задать крутившийся на языке вопрос не успел. С галереи окружающей внутренний двор школы с плацем и церковью, донесся чей-то голос. Обернувшись на звук, мы с Громовым хмыкнули одновременно. К нам приближался один из моих экзаменаторов. Михаил… Михаил Прутнев, точно. Отчества не помню, зато помню, что Гдовицкой отрекомендовал его как заместителя директора школы и одного из лучших известных ему эфирников.

— Федор Георгиевич, добрый день, — подошедший к нам, Прутнев обозначил короткий уважительный поклон в сторону Громова и повернулся ко мне. — Рад видеть тебя снова, Кирилл.

— Здравствуйте, — кивнул я и замялся, но Прутнев меня понял и представился сам.

— Михаил Иванович Прутнев. Ну а должность моя, тебе должна быть известна. Она обозначена в твоем удостоверении, — усмехнувшись, представился наш собеседник.

— Здравствуй, Михаил Иванович, — кивнул Громов. — А мне сказали, что тебя нет в школе…

— Только приехал с полигона, — пожал плечами тот. — Не успел войти, как Степан доложил, что вы здесь… вот и поспешил застать, пока не уехали. Так, что вы хотели, Федор Георгиевич, Кирилл?

— Михаил… — укоризненно взглянул на него Федор Георгиевич, и тот развел руками.

— Ладно-ладно. Согласен обойтись без пустопорожнего трепа. Но я удивлен. Вы, все-таки, решили свои разногласия с Георгием Дмитриевичем?

— Хм. Я вам не мешаю, нет? — поинтересовался я.

— Извини, Кирилл… — опомнился дядя Федор. — Я, честно говоря, не думал, что придется так скоро говорить об этом, но недавние события и твое в них участие, изменили мою точку зрения…

— Вашу… или в а ш у? — протянул я, только для того, чтобы заполнить паузу в речи Громова.

— Мою личную точку зрения, — резко кивнул он. — Отец будет против, но это уже не его дело… Хватит. Итак… Михаил, просвети нашего юного друга, о чем идет речь.

— С радостью, — невозмутимо кивнул тот и, повернувшись ко мне, заговорил. — Как ты знаешь, Кирилл, в нашем государстве существует довольно большое количество различных неформальных, полуформальных и официальных объединений. Эдаких "клубов по интересам". Опричники, государственники, военные клубы, собрания аграрников и промышленников, союзы родов, в конце концов… Так вот, у нас, эфирников, тоже есть такой клуб, последним главой которого, являлся твой дед по матери, Никита Силыч Скуратов. Глыба! Один из десяти официально признанных грандов в стране. Сильнейший из них… по крайней мере, о других ярых-грандах, мне ничего неизвестно… А я, знаешь ли, волей-неволей обязан знать обо всех сильных эфирниках. Должность "кадровика" обязывает… Да.